Ода Нобунага любил высокое искусство поэзии до чрезвычайности, по своему обыкновению, не особенно считаясь с мнением окружающих. Окружающие, впрочем, на что-то более другое и не рассчитывали, однако выводы делали. Например, Но-Химэ довольно быстро успела сообразить, что если смирно сидеть в сэйдза и смотреть снизу вверх на Кадзуноскэ-сама, и не просто смотреть, а выжидать и вовремя восхищаться, то есть все шансы господин сегодня ночью будет чуть менее обычного озабочен своим собственным величием. Главное – успеть восхититься в паузе между завываниями, когда Кадзуноскэ-сама, предаваясь декламации, перемешается по комнате, помахивает веером и в полном соответствии с каноном пугает окрестных ворон своими воплями. Мори Ранмару, если уж откровенно, вообще отказывался понимать, какого такого Нобунага-ко находит в этих самых завываниях, однако всякий раз предпочитал последовать примеру скорее Но-Химэ, чем О-Ити, которая, как только Ода Нобунага начинал прокашливаться перед выступлением, испуганно забивалась в угол и поскуливала оттуда, перебирая длинными ногами. И только Акэти Мицухидэ в силу присущих ему суицидальных тенденций все надеялся вызвать приязнь Демона-Повелителя шестого неба, продемонстрировав свою пригодность и на стихотворном поприще. - Безумный солнечный зайчик, истекаю твоими слезами... – задушевно провыл он, кося из-под спадающей на лицо пряди на Оду Нобунагу, замершего при звуке голоса своего военачальника. Впрочем, оцепенение у Нобунаги длилось крайне недолго. - МИ-ЦУ-ХИ-ДЭ! – прорычал он, в мгновение ока переместившись к Акэти поближе и зажимая голову того под мышкой. – КТО. ТЕБЯ. УЧИЛ. ТАК. ДЕЛАТЬ, ПРЕЗРЕННАЯ ТВАРЬ?! С каждым слогом жесткий сложенный веер бил Акэти Мицухидэ все больнее и больнее. А вот если бы Ода Нобунага проявил тактичность и зарекомендовал себя опытным и корректным стихотворным критиком – глядишь, и не воспылал бы в ночи несколькими неделями спустя Хонно-дзи…
И только Акэти Мицухидэ в силу присущих ему суицидальных тенденций все надеялся вызвать приязнь Демона-Повелителя шестого неба, продемонстрировав свою пригодность и на стихотворном поприще.
- Безумный солнечный зайчик, истекаю твоими слезами... – задушевно провыл он, кося из-под спадающей на лицо пряди на Оду Нобунагу, замершего при звуке голоса своего военачальника.
Впрочем, оцепенение у Нобунаги длилось крайне недолго.
- МИ-ЦУ-ХИ-ДЭ! – прорычал он, в мгновение ока переместившись к Акэти поближе и зажимая голову того под мышкой. – КТО. ТЕБЯ. УЧИЛ. ТАК. ДЕЛАТЬ, ПРЕЗРЕННАЯ ТВАРЬ?!
С каждым слогом жесткий сложенный веер бил Акэти Мицухидэ все больнее и больнее.
А вот если бы Ода Нобунага проявил тактичность и зарекомендовал себя опытным и корректным стихотворным критиком – глядишь, и не воспылал бы в ночи несколькими неделями спустя Хонно-дзи…
Только он Кадзусаноскэ, емнип)
упс, ошибочка вышла)
*исполнитель*
Откроетесь?
З.
автор, наверно, откроется, но сначала исполнит свой авторский квест)
спасибо))))
не за что)) удачи с квестом